Полиамория должна вызывать отвращение у любого хоть сколько-то образованного человека.

Это либо полифилия, либо мультиамория. А мешать греческий и латинский в одном слове это просто мерзко.

#паста #языки

@rf
#паста #псики #многабуков
Псики.

Пара человек уже знают, но спалю в принципе: меня ~~отстрапонила муза~~ посетила идея очень длинного (для меня) литературного произведения и я уже несколько месяцев над ним работаю. И, в рамках работы над текстом, мне нужен вайб места, которое я избрал сценой для разворачивающихся событий. Поэтому мы с женой туда прокатились. Спойлер (нет) — это Волосово. Небольшой городок, который долгие века прозябал в состоянии мелкой деревни, но в 20-м веке немножко вырос. Там сейчас живёт примерно 10К людей.

Городок забавный, очень подходит под задумку. И я там уже второй раз за этот год. Жена была впервые. Сам я в целом человек (лол) довольно пасмурный, а Котейка мне прям открыла пару забавных мест и связок. Но это потом расскажу. А конкретно прошедшим днём я пошёл разведывать те места, где пройдёт несколько напряжённых моментов повествования. Кош, разумеется, со мной не было (и к лучшему). Дело в том, что речь пойдёт про псики.

Не берусь судить о причинах, здесь их может синергировать много, от массовых кастраций, до глобального потепления, но сейчас городские пси в наших краях довольно спокойные. Лают, но не кусают, а как правило живут параллельно, избегая прямых пересечений. В юности же я успел застать реально злых Шариков. Да, именно Шариков. Это определённая масть. Серые дворняги. Умные, злые, жестокие. Очень опасные, особенно если ты один. Раз на раз с ними можно и не вывезти. Нынешние желтоватые баси не чета тем уличным монстрам. Оно и к лучшему.

Так вот. Пошёл я гуляц по нежному подбрюшью Волосова. Город, как я говорил, небольшой, отчего выглядит очень смешанным: субурбическая частная застройка не отделена от жилых домов имени Хрущёва невидимой, но явной границей. Однако, с определённого момента, многоквартирные дома в Волосово теряют этажность. Грунтово-щебёночные улицы там заплетаются в узлы, которые неразличимы на спутниковой карте, тем не менее они отчётливо понятны per pedes apostolorum. Часто это улицы второго порядка, улицы для подхода к сараям и гаражам. Чёрные улицы для черновых работ, таких как подвоз щебня и вывоз говна. И в их пространстве скрывается не только атмосфера.

На лицевые улицы собак не принято выпускать. Ворота и заборы там построены с таким расчётом, чтобы кабысдохи, даже без бижутерии на шеях, могли лишь лаять на прохожих. Иное дело задние улицы. Собаки существа очень территориальные, но их границы территорий обозначают не строения, а представления и воля. Таким образом граница жопной части придомовой территории простирается дальше забора. Не сильно, примерно на метр. Но это стоит знать. А вот если есть задние ворота, то там уже полукрух, радиусом примерно в ширину створки плюс один метр. Всё это очень примерно, выясняется экспериментально, и, если есть возможность, таких эээээкспрементов лучше избегать. Просто потому, что одежда не зарастает, а прокусы болят. Верьте мне.

Первая «миля бася» дала ясно понять, что желает мой крови лаем из-за забора. Если у вас есть хоть капля эмпатии и слух (просто слух, не музыкальный), то вы легко отличите телеграфный лай от этого вызова к битве насмерть. Если нет, то считайте любой лай вызовом. Я сначала проигнорировал этот вызов, привычно подумав «Что ты мне сделаешь, блоховоз, ебаный, я в другом ~~городе~~ локусе. Иди нюхай жопу». Но блоховоз решил иначе. Или и́наче, этих мохнатых сложно разобрать. Псик выскользнул под воротами и метнулся ко мне. Расстояние было приличное, поэтому я резко нагнулся и псина вполне логично тормознулась. Но только тормознулась, не отскочила. О, я знаю это поведение, это пиздос. Псики хочут крови, а не страха. Ладно. Хули нет. Дорога-то с щебнем. Я взял два (всегда бери минимум два камня, это важно). Псики зырит, я встаю с занесённой рукой. Здесь нужно понимать, что псики очень не любит, когда камень попадает в бочину. И не умеет считать. Дальше простая игра: если псики припадает на лапы, я изображаю бросок. Если псики делает рывок, то я делаю бросок одного камня и если псики не останавливаясь лишь меняет траекторию — тогда второй. Два это уже много. Если псики неёбнуте, то будет пересмотр стратегии, можно взять ещё камней. А если ёбнуте, то кто-то получит серьёзные травмы. И я не стал бы делать большую ставку на превосходство примата. Но пёсель посмотрел на меня и решил, что оно ему не надо.

Конкретно этот псики явно уже получал камнем в бочину до меня. Поэтому меня просто облаяли, но без продолжения банкета. Умный собак пошёл домой, я дальше. Влажная встреча. Я прям реально вспотел. Лет 20 такой ситуации не было. Ну, может 15.

Я безусловно туповат, но всё ж обучаем. Поэтому решил, что буду иметь этот эпизод ввиду. И не прошло получаса, как новый потомок гордых волков и негордых шакалов решил, что не достаточно просто закинуть в публичный чат волчат инфу про какого-то упыря, но стоит ещё и перфорировать нарушителя. Ситуация повторилась, мы разошлись. Не друзьями, но оба целые, а я ещё и с камнями.

Жизнь прекрасна и удивительна, думал я, идя в сторону таёжного леса между заплесневелыми заборами и ржавыми гаражами. Впереди виднелась маленькая локальная площадь в форме полукруга, радиусом метров пять. В фокусной точке полукруга лежал Шарик. Настоящий, серый Шарик. Просто лежал. Без лая, без поз. На боку. Мерно дышал. А я шёл. Ну, лежит псинка, хотел бы зала...

Когда светло-серый сгусток мохнатой массы летит простому человеку в лицо большинство делает простую и, в данном случае, ошибочную вещь: закрывают лицо той рукой, которая посвободнее. Не будь в моей жизни практики ржавых садоводств за гатчинским кладбищем «Тихая обитель», я возможно сделал бы так же. Но я просто сделал шаг по диагонали. Хотя нет, не просто шаг по диагонали, а именно назад и вдаль от источника угрозы. Поэтому вместо окровавленной конечности я получил лишь лязг цепи и лязг зубов у левого уха.

Если бы не было так жарко, я бы ещё и обоссался бы. Но это уже из разряда DLC.

Да. Это был цепной Шарик. Злой и страшный. Эти ублюдки очень быстро осознают ограниченность вселенной: конкретно тут она была четыре метра — после чего начинают действовать разумно. Защитив рукой лицо незадачливый прохожий обеспечит платформу почти идеальной стыковки. Только это будет не Союз-Аполлон. Нет! Это будет ебучий абордаж. Потом и не со мной. Соблюдая радиальный паритет я обошёл Шарика. Тот не рычал и не лаял, лишь ненадолго оскалил зубы, а затем и вовсе утратил интерес.

Мир литературы построен по правилам. Одно из ключевых — правило троек. Три собаки на пути к тайге, которую я алкал. Дальше должна быть история про Волосовский лес, о котором (в какой-то мере) я собираюсь писать текст. Меня несло вперёд (пока жена смотрела сообщения о пропавших людях в Волосово, это ключевая часть предстоящего нарратива). И да, я идиот.

Правило троек не работает, это лишь пик вероятностей. Тот же «Колобок» выбивается из этого правила, а я как раз не сильно отличаюсь по форме. День, улица, ворота, псина, бессмысленный и гулкий лай. Эта бася была опытная. На приседание она (точно она, тёмно серая сука с ебалом адской гончей) ответила прыжком вбок. А потом ещё одним. Хуй попадёшь. Я взял несколько камней, плюс ещё пара оставалось с прошлого камнезабора. Собаня кажется улыбнулась. Ебучие спортсмены, ненавижу. Я бросил всё, что было в руке, действуя, как сербский тракторист против бомбардировщика. Резкий прыжок в сторону, но с сокращением дистанции. Левой рукой бросил ещё один камень, снова прыжок теперь пся правее моей центральной оси. Самая рискованная и неприятная фаза. Поднятой правой рукой я кинул несуществующий камень, не притворился, это считывается, именно кинул. Просто камня не было. Но собака уже скакнула влево, как раз под летящие сверху в нос костяшки пальцев. Прости, пушистая, но мне не хотелось идти домой в рваной окровавленной одежде. И сразу удар в живот ногой. (Чем ближе к паху тем лучше). В 99 случаях из ста это работает. Сработало и в этот раз. Взвизгнув, бася метнулась под ворота.

Мокрый, красный, со стучащими висками, я послал в хуй этот вариант пути. Тупо вышел на лицевую улицу, оттуда на трассу и дошёл до леса уже более легитимным путём. Собаки ебеней победили мой замысел.

🍝 #ПастаСПомидорнымСоусом

Ингредиенты:

🍝 250 грамм пасты (любого вида)
🍅 400 грамм консервированных помидоров
🧅 1 луковица
🧄 2 зубчика чеснока
🌿 По вкусу соль, перец, сушеный базилик и оливковое масло
Шаги:
1️⃣ Приготовьте пасту согласно инструкции на упаковке.
2️⃣ Нарежьте 🧅 лук и 🧄 чеснок мелкими кубиками.
3️⃣ Разогрейте немного оливкового масла в сковороде на среднем огне.
4️⃣ Добавьте 🧅 лук и 🧄 чеснок в сковороду и обжарьте их до мягкости.
5️⃣ Добавьте 🍅 консервированные помидоры в сковороду и разомните их вилкой или деревянной ложкой, чтобы получился соус.
6️⃣ Посолите, поперчите и добавьте сушеный базилик по вкусу.
7️⃣ Доведите соус до кипения, затем уменьшите огонь и готовьте его на медленном огне около 10-15 минут.
8️⃣ Положите готовую пасту в соус и хорошо перемешайте.
9️⃣ Подавайте горячую пасту с помидорным соусом на тарелку.
Больше полезно у нас - https://sj2.ru/
#бюджетныерецепты #паста #помидорныесоус #вкусно

Приятного аппетита! 🍽️

Если быть запредельно честным и откровенным, я доучиться на ангела не успел. Так, затуплял ножи тем, кто резал вены, и пару-тройку обычных небесных дел: чтоб кипяток не пролился на повариху, чтобы дитя в детдом не сдавала мать... Здесь, на Небе, такая неразбериха — мне приказали перераспределять неучтённые судьбы, которые оборвались и не продолжатся теми, кто их носил. Мы устроены так, чтобы не знать усталость. Но и у нас уже не хватает сил.

Вот парнишка, простой, смышленый и даровитый. Он придумал открыть метро Петербург-Москва, а теперь уснул талантливый и убитый, и в глазах застывает вечная синева. Передо мной сияет его задумка, что должна быть реализована, ё-моё. Ни один до такого ранее не дотумкал. Я не вижу того, кто б довел до конца её. Знаю, строителей и инженеров много, но такой проект — нечто большее, чем матчасть. И под землей стрелой пробежит дорога, по которой поезд промчится всего за час.

Вот девчонка. Она могла бы создать лекарство, что спасло бы от рака и пары других проблем. За ее жизнь бы никто не отдал полцарства, ибо проклято наше царствие на Земле. В кончиках пальцев жжётся её идея, а под чистым небом живут миллионы тех, кто и базовыми-то знаниями не владеет, чтоб она обрела применение и успех. Я смотрел на студентов из медицинских вузов — их обуяло неверие, будто мгла. А для этой идеи вера нужна как Муза, чтобы она себя воплотить смогла.

А эта пара умерших молодоженов не превратится в старушку и старика. И вот они лежат в земле обожженной, а любовь их мерцает снова в моих руках. Вот бы она попала к хорошей паре, близкой к разрыву. Но я не знаток вас всех и существую в вечном ночном кошмаре, что использую чьи-то сокровища не на тех. Из меня хреновый распределитель судеб, зарисовок, задумок, талантов, даров, любви...

Если вдруг обнаружишь их, как котёнка в сумке — постарайся сберечь и ангелов не гневи,
ведь идея не может существовать не в теле,
и кому-то из вас достается случайный дар,
потому что все то, что погибшие не успели,

должен кто-то прожить в необстрелянных городах.

Стефания Данилова

#стихи #паста #многобукв #эмоции

Полиамория должна вызывать отвращение у любого хоть сколько-то образованного человека.

Это либо полифилия, либо мультиамория. А мешать греческий и латинский в одном слове это просто мерзко.

#паста #языки

Актёры, которые были рождены для своей роли

Морган Фримен - Бог

Роберт Дауни мл. - Железный человек

Лана Роудс - Сводная сестра

#паста #смехуечки

#многабуков #паста

Истории, которые бродят в голове, зачастую связаны не только и не столько с людьми, чаще это какие-то маркеры окружения: звуки, мелодии, запахи. Моя вторая сигнальная система устроена очень странно, совсем не так, как завещал старик Павлов. Тем не менее она есть (как бы спорно не выглядело данное утверждение). Сейчас, когда мы с Янушем пишем сей текст (он устроился на плече и внимательно следит за тем, что я пишу), в ушах играет лёгкий ностальгический нейрофанк. Не всё же мне слушать блацк. Этот электронно-легкомысленный звук напомнил несколько редких, но от этого более ярких историй из времён моего юношества. Секс, наркотики, драм-н-басс. Хорошее было время.

Строго говоря время штука безразличная, оно не может быть ни хорошим, ни плохим, однако, когда здоровье справляется с любыми вызовами, а индивидуальный опыт ещё не ограничивает поползновения любопытства, чаще возникают ситуации, которые приносят выжившим в них огромный спектр эмоций. Но об этом в другой раз, весёлые приключения не такая большая часть жизни, как может показаться из рассказов о них. Одну из этих историй я уже рассказывал: приключения нагалоперидоленного меня в обезумевшем от жары летнем Питере и его окрестнотях. Но были и другие.

Неформальная тусовка Питера заполнена психами всех мастей. В том числе и клиническими, проходящими лечение, или даже бегущими от него. Большая часть тусы разумеется составляют условно нормальные люди, с неплохой социализацией и более-менее устойчивым материальным положением. Реальные нищие, бродяги и сумасшедшие не составляют в этом собществе значительной части, но тем не менее, они значимы. Как приправа в блюде, составляющая жалкие проценты (доли процента) от всей массы продуктов, но дающая большую часть восприятия блюда, эти деклассированные элементы делают неформальную тусовку отличающейся от всех прочих. А заодно отталкивают тех, кто социально конформен. Здесь в синергии сплетаются мечты городских подростков об инаковости и принадлежности, потребности выбитых на обочину жизни молодых и не очень социопатов и социофобов. Тусовка с одной стороны открыта, любой может присоединиться к ночному загулу на марсовом поле или вечернему променаду на готовальне и подкове, это всегда принимается легко, так как цель подобных мероприятий состоит исключительно в том, чтобы поучаствовать в разнообразном общении. Однако, те кого затягивает этот круговорот лиц и историй в какой-то момент сталкиваются всё с большим числом странных и нетривиальных личностей, жизнь которых оседает в многочисленных анекдотах и побасенках, распространяющихся словно поветрие по градам и весям, усилиями хипповского телеграфа. Со временем вчерашний пионер становится сам участником новых историй, и когда кумулятивный эффект создаёт человеку реноме в тусовке у него появляется доверие от участников этого тайного благорасположенного общества. Те, кого тянет на приключения, рано или поздно находят их, но только оказавшись в приключении в компании с другими людьми можно создать действительно долгоиграющую историю, уходящую если не в народ, то как минимум в локальные сказания. Я в течении десятилетия слышал истории о великом путешествии Васи Без Чайника "Туда и Обратно". Причём ни разу от самого Васи Без Чайника, а ведь мы были представлены, пересекались пару раз. Но тот двухнедельный автостоп из Питера в Москву уже вышел за рамки тусовочного анекдота, большая же часть историй живёт недолго, а формируется в условиях, скажем так, приближенных к экстремальным. Так как тусовка в целом понятие скорее ретроспективное, она не имеет чётко обозначенных центров, правил и целей. Люди собираются, кто-то появляется, кто-то исчезает (навсегда или ненадолго). Естественно появляются и носители шил в жопе, желающие присоединиться к чему-то что они ещё не испытали на собственном опыте. И редко новинкой дня становится изучение памятников аккадской письменности. Хотя и такое бывает.

Одной из важных компонент Тусовки (я думаю, стоит это обозначение, хотя бы на время повествования, принять за имя собственное) были панки старой закалки. Нет не те, что с модельными ирокезами, поставленными на "Тафт три погоды", а те, которые отбитые и весёлые. Зачастую с мелкой уголовкой за плечами (мордобой, наркотики, реже вандализм или воровство), задиристые и непредсказуемые панки были зилотами Тусовки. Они могли отбить от ментов, защитить от скинов и гопоты, разогнать цивилов, когда те становились источником беспокойства, короче всячески уберечь Тусовку в ситуациях, когда среди возможных инструментов допускалось прикладное насилие. Однако готовность к активному участию социальных взаимодействиях насильственного рода была не причиной, а следствием.

Панки приходили в движ из разных слоёв общества, я встречал даже мажоров, но чаще всего это были дети благоустроенного пролетариата, нашедшие в движе место, где к ним относятся исключительно по их собственным поступкам. А поступки становились прям на поток. При этом ими не руководила жажда наживы (таковые либо шли в криминал, либо прибивались к всяким богемам и элитам), только желание развлечься. Адреналиновые (и не только, увы) наркоманы, непрерывно ищущие признания, панки очень крепко держались за Тусовку, сберегая тех, кто смотрел на них с восхищением, от тех, кто смотрел на них с отвращением. А для восхищения требовались истории. Но современный мир так устроен, что непрерывно подпитывать истории в нём сложно. Поэтому панки создавали истории сами. Одним из таких способов генерации новых поводов для восхищения были экстремальные городские активности. Так некоторые панки находили себя в политическом активизме, автостопе, исследовании заброшенных (и не совсем) мест былого военно-экономического превосходства. Но были и другие способы. Например игра "колёсики".

Само участие в подобном развлечении говорит о некотором безразличии к возможным последствиям, что полезно для тех, кто влился в движ недавно. А возможные последствия превращаются в истории. Особенно если удастся выжить. Да, панковская игра "колёсики" очень рискованный способ провести досуг. Правила довольно известны и не раз упоминались и мной, но расскажу ещё раз. Участники садятся в круг, им предлагается большое количество таблеток, как правило с веществами сильно действующими на работу нервной системы. Это может быть просто смесь разных медикаментов (например Триган-д, Но-шпа, Кофеин в таблетках и так далее), а чаще это доставшаяся из пучин советской карательной психиатрии фармакопея для экзотически мыслящих. Нейролептики, антипсихотики, транквилизаторы. Участники по одному принимают "колёсико". После чего продолжают общаться. Единожды отказавшийся принять колёсико выбывает, то есть больше не принимает, кхм, участия в игре. Это, кстати, ни в коем случае не проигрыш. Выигрыш в этой игре это либо дойти до завершения препаратов, либо остаться последним, кто принял, кхм, участие. Ну, и вариантов проигрыша несколько. Если ты не собирался умирать или в психушку, то проигрышем будет попадание в дурку или в морг. А если собирался, то попадание не туда, куда собирался. Да, бывают люди, которые заранее планируют попадание в дурку или в морг. Очень осознанные.

Так как в дурке я уже был, а в морг всегда успеется, я особо не рвался к участию в подобных развлечениях. Тусовка привлекала меня более в аспектах хиппей, металлистов и сатанистов. Но так как чётких границ внутри тусовки не предусмотрено, то общение с панками происходило регулярно. К тому же я был давним поклонником творчества Летова, а это сближает.

Первый раз это был Трифтазин. Препарат, конечно рецептурный, но находящийся в промышленном количестве по хипповским аптечкам. Его часто выписывали вольноотпущенным на амбулаторное лечение шизофреникам, а те далеко не всегда употребляли его в предписанном режиме. Штука довольно поганая, хотя галда на мой вкус гаже. В той вписке принимало участие человек 10, причём относительно трезвых во всех смыслах. Я не помню, как возникло предложение прикоснуться к тайным панковским мистериям, но почему-то практически все присутствующие изъявили участие присоединиться. Трифтазина было чудовищно много: несколько пачек забитых пластами с синевато-зелёными таблетками. Все выпили по одной, потом ещё по одной, кажется дело дошло до пятой, когда участники начали выбывать. И как-то так вышло, что я оказался в числе последних, кто продолжал участие в этом бессмысленно-суицидальном действе. На тот момент и без того вялый обмен репликами уже завял, все погрузились в мрачное тревожное самосозерцание, пронизанное судорогами лицевых мышц. Трифтазин угнетает работу мозга, выжигает малейшие намёки на положительную обратную реакцию. От него не то чтобы плохо, нет, если не считать тиков и судорог, он практически не причиняет дискомфорта, поэтому я ставлю его ниже галоперидола. Но вот отсутствие положительных ответов... Мерзкая штука. Обычно оно как: ты хочешь пить, пьёшь и капельку радуешься этому. Эта радость такая маленькая и сиюминутная, что на неё не обращаешь внимания. Но когда исчезает, вместе со всеми другими маленькими радостями, становится тяжело. И когда понимание, что ничего больше не приносит облегчения, захватывает тебя целиком, бездна чудовищной непроглядной хандры утягивает на самое дно. Это очень плохо. И вроде ничего не болит, нет тревоги, качелей. Но беспросветная тщета всего сущего сдавливает тебя целиком, до тех пор пока ты не провалишься в спасительный сон.

После тех первых "колёсиков" я спал несколько суток, просыпаясь только ради потребления воды и её же из себя выливания. Ах, да, ещё пару раз отвечал на телефонные звонки, чего совершенно не помню, но по словам окружающих я говорил спокойно и убедительно, а главное связно. Что для прочих было недостижимой роскошью. Я не помню ничего из этого, для меня те три дня выпали из жизни. Однако, тогда история про то как Рыжий даже объебавшись смог отпиздеться от кого-то там по телефону не приходя в сознание, ушла Тусовку. Мне самому её рассказывал один пионеристый московский хиппан под видом исторического анекдота. Мне эта история в целом не понравилась, такого, что "А давайте повторим!" с моей стороны не возникало.

Тем не менее, спустя пару месяцев в парадняке одного из исторических зданий в центре Петербурга я совершенно дурацким образом снова ввязался в эту игру. Какой-то молодой и борзый панк разглагольствовал, мол он дескать самый отбитый, перед тусовкой в которой сидело три олдовых панкота, волею судеб ранее принимавших участие в моей первой игре. Тащемта меня никто не заставлял, даже не уговаривали, просто когда предложили я неожиданно для самого себя согласился. Молодого предупредили, что это не соревнование, но до этого, когда паренёк узнал, что я тот самый Рыжий, который Призрак, у него что-то щёлкнуло. В тот вечер в меню был Циклодол. Средство от последствий приёма нейролептиков, с ничуть не меньшими побочками.

Так как потребление идёт через паузу, в определённый момент эффект начинает чувствоваться и нарастать, но постепенно и не останавливается по щелчку пальцев. У Циклодола этот эффект очень своеобразный. В основе лежит спутанность сознания и замедление реакции, но поверх ещё накладывается заторможенность в обработке окружающего мира, которая проявляется в псевдогаллюцинаторных эффектах. Люди и предметы вокруг начинают телепортироваться, искажаться, мир кажется плавным и тягучим, мысли расползаются, но при этом ты не выпадаешь, а словно смотришь повреждённый поток вещания. Фокусировка зрения заметно проседает, из-за чего возникают многочисленные парейдолии. Следы на кафеле становятся похожими на крупных крыс, дым сигареты складывается рыбообразное лицо, в чужой речи мерещатся слова и мелодии, а складки на одежде отсылают ассоциативную память в дебри искусствоведения, сталкивая лицом к лицу к признанным шедеврам дадаизма и сюрреализма. Малейшее усилие, направленное на концентрацию внимания, разрушает возникшие иллюзии, но они остаются в памяти. То есть по сути состояние похожее на радикальную накурку. Юный панк отвалился на 6-й таблетке. Я зачем-то дошёл до 8-й и последней. В смысле вообще последней, больше Циклодола не осталось. При этом большая часть присутствующих в этом не участвовали, только мы пятеро. И в процессе я даже пытался принимать участие в общении со всеми, не только с панками. Я толкал пространные телеги, связные, как будто бы, но при этом совершенно непредсказуемо скачущие от одной темы к другой. Содержание разумеется не поддаётся восстановлению. Но в виде анекдота остался эпизод,. который мне тоже рассказывали потом не раз. В какой-то момент нашу тусу пришла разгонять местная бабка активистка. Грозила она милицией, и связями, что было даже немного смешно, так как присутствующим было плевать на связи, а милиция на такой вызов даже реагировать не станет. Тем не менее её интонации нарушали сложившийся для меня пузырь комфорта. И я пошёл с ней договариваться. ИЧСХ договорился до того, что она даже принесла мне попить воды. Одни говорят, что я сказал, что мы анархисты, другие, что музыканты, третьи, что мы странствующая коммуна поэтов, не удивлюсь, что всё вышеперечисленное я упоминал. Сам я при этом не помню ничего, ни слова из того, чо говорил, но факт остаётся фактом, бабка ушла и более не донимала нас. Без конфликта.

Самым же идиотским случаем стал эпизод с Триган-Д. Дешёвый обезбол от колик в животе, аналог но-шпы, но с парацетамолом. Бьёт по печени, как ОМОН на разгоне митинга. Его "рекреационное" действие известно, хотя для меня оно под вопросом. А суть этой игры была в том, чтобы дольше всех не выблевать эти горькие таблетки. Для того, чтобы ущёрб здоровью был сильнее, а развязка скорее, запивалось всё это спецухой. От Тригана сознание тоже спутывается, причём даже сильнее, чем от циклы, но при этом память, к сожалению, работает заметно лучше, хотя и своеобразно. Почему к сожалению? Помнится в Гриффинах был эпизод в одной из серий, где они все приняли рвотное и держались, кто последним блеванёт. Вот примерно так это и происходило. Только не в тёплом уютном доме, а на втором этаже заброшенного корпуса завода "Красный треугольник" в начале весны. То есть ещё достаточно холодно, но при этом скользко, мокро и рано темнеет. У корпуса было огромное окно во внутренний двор, разумеется уже без стекла, но чьими-то усилиями завешенное несколькими метрами тепличного полиэтилена, засчёт чего внутри было немного теплее, чем снаружи. Разумеется там были следы пребывания предыдущих тус, в виде стеклотары разной целостности. Сидеть было негде, поэтому поначалу участники "вечеринки" стояли. Но где-то в районе 9-10 го колеса координация покидала бренные тела. Я, кажется, дошёл до 12-го, после чего просто удержание содержимого желудка стало занимать слишком много сил. Невообразимо много. Это длилось примерно полчаса, после чего кто-то первым выдал мощную белую струю. причём не куда-то в угол, а вот так в белый свет, как в копеечку.

Дальше началась самоподдерживающаяся цепная реакция. Звуки рвоты провоцировали тех, кто ещё держался, а тех, кому хватало воли выдержать это испытание добивал вид и запах. Но если и этого было мало, то неиздежные падения в растекающиеся желчно-белёсые лужи разбрызгивали капельную картечь. Этого не выдерживал никто. Что было особо мерзким --- потеря таблеточного груза не прекращала рвоту. И после второго третьего приступа становилось нечем блевать, но организм продолжал отторгать уже порядкм всосашиеся компоненты этого мерзкого зелья. Горечь парацетамола не смывалась никакими количествами пива, которое к тому же скоро закончилось, зато когда к ней присоединялась горечь желчи, становилось так паскудно, как только возможно. Голову вертолётило со страшной силой, даже встать на четвереньки было невыносимо сложно, не говоря уж прямохождении, при этом кислая пивная вонь, идущая от залитого пола прямо-таки вынуждала принимать все усилия, чтобы хотя бы попытаться встать, что заканчивалось неизбежным падением. Когда первичная рвотная канонада приостановилась мы внезапно осознали, что оказались в жуткой ловушке. Цеховой пол залит рвотой, координации нет, снаружи темнеет, а и без того зябкий +1 превращается в нихуя не бодрящий минус. Стоять на ногах получается только держась за стену, и то не у всех. При этом понимание, что надо валить держится в голове лишь ценой невероятных усилий. Однако если даже попытаться свалить, то что впереди? "Красный треугольник" заброшен был не весь, забираться туда и трезвым-то проблематично, а вот выбираться совсем не представлялось возможным. К счастью действие тригана оказалось не столь радикально долгим, как у того же Циклодола, а сам процесс мы начали довольно рано, часов в одиннадцать утра.

Примерно часов в пять вечера нашей компании удалось переместиться в соседнее помещение, где окна не были занавешены, из-за чего под ними скопились сугробы из слежавшегося снега. Им, при свете загорающихся заводских прожекторов, мы худо-бедно оттёрли с одежды следы порока. А так же с лиц и рук. Всё ещё качаясь мы последовали за кем-то из панков, который вспомнил альтернативный выход с территории завода. Это оказалась невысокая полуразрушенная стена, к которой примело сугроб высотой почти в человеческий рост. С сугроба получалось дотянуться до края стены и перевалиться наружу, на чуть меньший сугроб с другой стороны, а оттуда уже Старопетергофский, с его дворами, где можно и отсидеться и даже найти питья с остатков мелочи по карманам. Каким-то чудом в процессе эвакуации никто ничего себе не сломал, что до сих пор не укладывается в голове.

Впоследствии я ещё пару раз принимал участие в таких мероприятиях, и до сих пор я не могу понять для чего, так как уже после первого раза было понятно, что это это занятие сродни закручиванию шурупа в ладонь --- ты просто делаешь себе очень плохо, но сложно предсказать насколько. Я не раз видел, как люди после игры в "колёсики" отправлялись кормить знаменитых пряжкинских клопов (при мне случаев смерти не было, но молва о них ходила), и ни разу не видел, чтобы человеку становилось хорошо (что, например, объясняет бытовую токсикоманию и наркоманию). Но только после Галоперидола я раз и навсегда сделал себе засечку в памяти, что так лучше не делать.

У шутки должно быть начало и неожиданный конец. Как у тайской бабы.

#паста #анегдот #прекрасное

Как понять, что вы только что прочитали полную хуйню?
- Она начинается со слов "очевидно, что..."

(с)пёрто https://t.me/ironozavr/1035

#паста #Ъ

В мире есть как ми­ни­мум трое
муж­чин, ко­то­рые тебя лю­бят
и все­гда под­дер­жат: Jack Daniels...
John Jameson... И Jonnie,
мать его, Walker!

#паста #смехуечки #алко

#политота #паста
Пока все думали, что у Медведева уточка — выяснилось, что у него белочка

(с)ШЕПЕЛИН

#многабуков #паста
Чот на поинте меня за новый текст вообще почти не погладил по шёрстке. Да и против тоже не погладили. В порядке эксперимента кину его и сюда

*****

Текст зреет долго, словно опухоль, а возникает, как инсульт. Звуки ярче, цвета шершавы, язык становится ватным и лишь пальцы могут передать. Что? Кому? Снова лирика. Это лишнее.

Рассказчиком я стал давно. Честно говоря, как закоренелый книжник, я всегда хотел наслаждаться созданием вымысла, художественное слишком привлекает меня, но тем не менее к выдумке я недостаточно способен. Я настолько плох в матане, что даже толком не смог стать поэтом. Тем не менее повествование мне даётся, хоть и с трудом. В этом помогает память. Вопреки всему. Память странная штука.

Я плохо помню тот день, однако даже плохо это слишком хорошо. Бегущие буквы лампочек на заводе Буревестник, сахаристый вкус арбуза, детская площадка со скрипящими качелями. Это отложилось слишком хорошо, хоть и плохо. На улице ранняя осень 89-го. Через пару лет улицы зальёт насилие, потом будут тоталитарные секты, передел собственности, новая волна насилия весной 96-го, трупы в подъезде, выстрелы на улице, всё это под музыку советских пластинок с коричневого проигрывателя (кстати, где он?), жёлтое радио на стене, потом серое, «Скорая Кулинарная Помощь» Лазерсона, через которую пробивается голос бабушки. Мда. Салат «обэхаэсэсовский», рецепт которого я помню.

Детская площадка. Качели. Я плохо помню зачем я побежал. Но помню, что на маме было серое пальто в пол, которое она выкинула, так как оно было залито кровью, и кремовый свитер, который она сама связала на вязальной машине по схеме из журнала. Помню, что вместо скорой приехала та машина, модельку которой мне купили накануне. В начале августа в «Детском Мире». Я не знаю почему она. Я помню, как лежу головой на коленях мамы на заднем сидении, как бабушка ругается с водителем. И только после этого я помню, как удар качелей отрывает мои ноги от земли. Хотя хронологически это явно предшествует поездке. Которую я не помню. И что было дальше тоже. Число швов, результаты рентгена: всё растворилось в небытии, только 15 сантиметров пролома, которые пальпируются на голове. С тех пор моя координация стала хуже. А с учётом предыдущих наработок организма я стал совсем плох.

Бабушка тогда перешла в тяжёлое наступление и начала великий эксперимент по превращению инвалида детства в нечто дееспособное. Многое из того, что она делала было бредом и ересью, честно говоря, но кое-что помогло. Явно не медные аппликации на голове, и не магнитные браслеты тоже. Что именно я не могу сказать, но результаты явно были, так как в марте 96-го года детский поэт Михаил Яснов вручал мне премию лучшего читателя года в детской библиотеке, что находилась в доме напротив нашего. Разметка кварталов значит больше, чем может показаться.

Память странная штука, это замечал ещё Дарвин, записывая те моменты, которые противоречили его гипотезе. Моя оказалась страннее. Я отлично помню серого резинового слоника, который стоял на полке с Есениным и Чуковским и квадратную свечку по соседству с ним, но не помню ни секунды из того времени. Потом эти предметы стояли порознь. Пока я не сгрыз (совершенно сознательно) серого слоника. Это было всего через три с небольшим недели после встречи с детским поэтом Михаилом Ясновым. И всего через день после выхода из больницы, где я оказался в тот же день, что получил премию читателя года в детской библиотеке, что была в доме напротив. Её там теперь больше нет, кстати. Я помню, что глаз одного из гопников, встретивших меня возле 4-го подъезда (сам я живу во втором) был стеклянным и карим, но я совсем не помню более ничего из его лица. Зато помню, что на ногах были кроссовки. Это было несложно запомнить. До потери сознания я успел несколько раз увидеть их крупным планом. Очень крупным. Как долго меня пиздили сказать сложно. Но что характерно, пиздили методично в лицо. Сломалось сочленение решетчатой кости с верхней челюстью, по словам врача был высок риск остаться на асфальте перед четвёртым подъездом до приезда соответствующей машины. Нет, не ВАЗ 2104, как 6,5 лет тому назад. Впрочем, холодный снежный март 96-го года спас меня, так как размозжённая ебасосина замёрзла.

Удивительно, но асимметрия лица мало заметна, по крайней мере, пока нет очков. Правда левое веко, если я не буду за этим следить, чуть более опущено, чем правое. Разумеется нападавших не нашли. Если вообще искали. Тогда Гатчину переразмечали новые и старые ОПГ. Одна из крупнейших железнодорожных развязок Европы (на тот момент) исправно работала крупнейшим центром распределения европейской синтетики и азиатского героина. Лево и право, восток и запад. От Татарского переезда до Суйды, включая посёлок Пригородный, шла тяжёлая, затяжная эпоха первичного накопления капитала, обильно удобряя скверы и улицы передознувшимися разными веществами. Включая свинец и железо. Такая мелочь, как банальное запизживание ногами мало кого интересовала. Ведь не насмерть. Это мне сказал тогда ещё милиционер, его, кстати, звали Антон, а вот отчество и фамилия растворились в энтропии. Его крайне бесило, что я не мог вспомнить никаких подробностей. Ещё одно дело в отрицательной статистике. Этого милиционера спустя пару лет зарезали перед нашим домом. Неизвестные. Память странная штука. Зачем я это всё помню? Не знаю, наверное, чтобы рассказать, что в моей памяти резина серого слоника сладковатая. Как арбуз.

Представьте, что вы у реки. Здесь холодный горный воздух, вы слышите пение птиц. Никто, кроме вас, не знает об этом тайном месте. Вы полностью скрылись от безумной атмосферы под названием «мир». Успокаивающие звуки водопада наполняют воздух спокойствием. Вода прозрачнее слезы. Вы можете легко разглядеть лицо человека, которого вы держите под водой.

#релакс #дзен #паста

#паста
Обещанная предыстория. Было на поинте, так что исключительно для тех, кто не оттуда.

В 2007 году я жил с одной хипповой тян, Рыськой, с которой уже успел и покататься стопом, и повлипать в нездоровые движухи и повыкарабкиваться из них, трахнуть её, пару её подруг у неё на глазах, и ещё пару в её отсутствие, потусить в клёвых местах и компаниях, а главное мы научились коммуницировать в трегольнике она-я-эпилепсия. Девица она была ёбнутая (в хорошем смысле слова), смелая и умная, совмещая это всё с симпатичной внешностью и сиськами. Да, я удачливый ублюдок. Рыська тогда хотела продолжать учёбу на истфаке, и в связи с этим ввязалась в экспедицию по местам славяно-балтской славы. А я не долго думая увязался следом, так как существо я от рождение любопытное. Единственное, что меня держало на одном месте — грызун. Прелестная капюшонная крыса Чучундра, умевшая в кучу трюков. Умная, добрая, ласковая зверюга, с равным успехом строившая и рыськиных котов и (спойлеры) детей спонсора экспедиции. Впрочем, навыки инженера и умелые ручонки помогли мне допилить клетку так, чтобы она смогла пропутешествовать с нами. Помимо Рыськи и меня в том мегатрипе принимали участие 4 настоящих архолога, спонсор, с женой и детьми, мой камрад — человек-таракатор Антониус и огромная бензопила. Правда спонсор сотоварищи приехал не сразу и тусил не до конца, но это уже мелочи. Наша туса добралась до Пскова попутным транспортом (начальник экспедиции Попов, с женой Зоей на УАЗике, Сорокин на Ауди, Журавлёв электричкой, а мы стопом), до Гдова потом безмашинных довёз специальный автобус, а от Гдова до Княжьего Борка КАМАЗ. С КАМАЗа мы разгрузили палатки (советские брезентухи), теплоизоляционные плиты, ватные спальники, лопаты, совки, метёлки, вёдра, топоры, очаг, стол… Там было много всего на самом деле. И разбили лагерь. Потом мы с Рыськой ушли в лес (все решили, что совокупляться, но нет, я просто устраивал пенную вечеринку в честь приезда, а Рысь следила, чтобы я не слишком увлекался шейком и твистом об пни), а Журавлёв с Камрадом рыли сральную яму на месяц (это была большая яма!). Посидели у костра, рванули фейерферк, побухали и расползлись по своим палаткам.
Следующий день был свят, как пасха у евреев: 15 августа, день археолога! Мы попили (да, водки) прошли ликбез, разметили квадраты и бровки, дооборудовали лагерь, попили (водки), обустроили стол, попили водки, натянули тент, попили водки расставили праздничный харч и наржрались в адовы сопли сатаны в хлам, в грязь в говно, до потери пульса, реакции, смысла жизни, человеческого облика, в общем, как обычные археологи. А на следующий день началась страда. Похмелья, кстати, что характерно, не было. Всё-таки сон в палатке, холодные воды Плюссы и стакан травы способны творить чудеса.
Я не буду подробно рассказывать унылое времяпрепровождение настоящего копателя. Снятие дёрна рулонами (потом всё возвращается на исходные, и дёрн кладётся на место), забивка реперной точки (это такой металлический шест, который упирается одним концом в Балтийский гранитный щит, а другим торчит наружу и относительного него промеряется высота находок), полноценная разметка площадки и бровок, снятие первых чёрных слоёв, ручное прочёсывание первых вёдер отвала, и прочая поебота. Единственное событие произошло в середине дня: к нам приехали менты из соседней деревни и спросили документы на архологические работы. Сергей Германович всё дал, рассказал что именно мы делаем, отечески проводил служивых и вернулся к нам с глубокой мыслью:
– Пидарасы ёбаные, блядь, уебаны! Сами ни хуя не делают, выпиздни сраные, и другим, блядь, нихуя не дают! — после чего грязно и многословно выматерился.
С тех пор прошли года, но до сих пор я убеждаюсь в правоте Поповича.
Впрочем, я отвлёкся.
Суть археологии в горизонтальности, слойности, внимании и КОПАТЬ. Если вкратце пересказать наш ликбез, то получится, что от нас требовалось внимательно снимать слои земной поверхности лопатой, стараясь делать их как можно более горизонтальнее. Иногда слойность и горизонтальность конфликтуют, но для этого и придуман начальник экспедиции: он решает приоритетность критериев исходя из своего опыта. Впрочем, приятия решений первые полметра не требовалось. Требовалось КОПАТЬ
КОПАТЬ
КОПАТЬ
КОПАТЬ
КОПАТЬ
КОПАТЬ
иногда прерываясь на перекур. Кстати, курить рядом с раскопом нельзя — радиоуглеродный анализ не велит сыпать пепел в образец. Так же туда вообще не рекомендуется грызть семки, проливать чай и плевать. Поэтому курили мы сильно меньше городского режима.
Что характерно, первую неделю Попович с Зоей хуячили больше всех. Потом они тоже хуячили, но уже в лагере, каталогизируя образцы, заполняя всякие отчёты для разных инстанций, зарисовывая и зафоткивая во всех возможных ракурсах работу и её результаты, короче никто из нас не хотел быть на их месте. К тому же менты к нам ездили на экскурсии, благодаря чему словарный запас участников экспедиции обогащался всё более цветастыми эпитетами и метафорами.
Работа была организованно очень рутинно. В семь вставал дежурный по лагерю, а со второй недели и я (так как я разжигал очаг даже в дождь и ветер без бензина), он разжигал очаг (точнее я ему разжигал), готовил завтрак, в восемь будил всех, кормил. После завтрака рабочая группа с лопатами пиздовала километр до раскопа, а дежурный прибирал лагерь, готовил обед, рубил дрова и помогал начальству в его нелёгком (без сарказма) труде. В два часа приходили усталые копатели, обедали, после чего возвращались на раскоп, а дежурный мыл посуду, готовил ужин, рубил дрова, таскал воду, рыбачил и опять помогал начальству. В восемь был ужин, потом два часа развлекухи у костра под гитарку, в десять отбой. Ах, да, чуть не забыл: каждая запятая в моём описании распорядка — это стопка водки. Или больше. На воздухе, при физнагрузках и жирной хавке это не приводит к алкоголизму, просто слегка разноображивает день. И, да, на раскопе не пьют. То есть копатели в день выпивают значительно меньше дежурного, так как пьют только с пищей и вечером. Зато вечером пьют так, чтобы свести баланс. Так происходит шесть дней в неделю, а на седьмой все отдыхают как могут ,,,,,,,,,,,,,,,,, а потом как не могут,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Как не трудно понять, самые клёвые истории происходят на дежурстве и в выходные. Не потому, что «,», а потому, что на раскопе происходит только КОПАТЬ. Да, находятся развалы горшков, замеры теодолитом, предметы материальной культуры, следы вкопанных конструкций и сгнивших инструментов, крицы, угольные ямы, кости, лущильные чешуйки кистепёрых рыб и всякий иной хлам, но это рутина, которая перестаёт отличаться от КОПАТЬ на третий день. Нет, это не скучно, это обыденно. А дежурный занят разнообразной деятельностью. Нам всем сильно повезло, что я взял с собой Чучундру, так как эта прелестная крыска брала на себя детей спонсора (бывшего ученика Поповича) и поэтому в распорядке дня я не указываю ни её, ни спиногрызов. Когда же спиногрызов ещё/уже не было Чучундра тусила с начальством, защищая Поповича и Зою от жуков и лягушек посредством поедания оных. И плела огромное гнездо из травы в своей клетке.
Первой случившейся историей были браконьеры. Их поймал Попович. Они пришли снимать ранее поставленную сеть рядом с лагерем, и обогатили нас ведром прекрасных щук, лещей и язей, а так же обещанием никогда больше так не делать. В знак доброй воли они оставили ещё и сеть. Мы, кстати, ей не пользовались, а честно подарили местному леснику, корешу Поповича. К сожалению в тот день я хуячил лопатом КОПАТЬ и знаю эту историю лишь в канве пьяного вечернего угара, поэтому подробности растворены в смеси алкогольно делирия с дымом можжевеловых веток. Но могу заверить, что щуки и язи в ухе были отменно вкусные, а копчение лещей развлекло дежурного следующего дня.
Моя история началась с выходного, когда я пошёл до деревни (семь километров) в добровольный продовольственный поход. Мне дали бабла, наставление взять товарные чеки без слова «водка» и столитровый рюкзак. Я дошёл до сельпо, купил консервов, колбас, хлеба, молочки, кофе, горчичный порошок и декалитр водки на неделю. Продавщица впервые видела, чтобы городской так смачно закупался, поэтому была готова к словосочетанию «товарный чек». Я худо бедно объяснил ей, что слова «водка» в чеке быть не должно, поэтому там красовалась гордая строка следующего вида:
– колбаса мясная, фасованая 0.5 л 20 штук.
Над этим чеком угорали все. Потом спонсор его выкупил по цене написанной в чеке, говорят заламинировал и повесил у себя в бухгалтерии.
Закупив всю эту уйму товаров я сложил их в свой скромный столитровик и, посредством табуретки и многословного мата, напялил этот душераздирающий пиздец на свои тогда ещё не окрепшие плечи. Пошатываясь я вышел из лавки, провожаемый восхищёнными взглядами продавщиц и полуденных бухариков. Обратный путь составлел прежние семь километров, из которых только первый хоть как-то напоминал просёлочную дорогу, а последующие были раскатанным лесовозами трактом в гдовских лесах. Содержимое рюкзака имело вес мало отличный от моего тогдашнего (около семидесяти кг), поэтому этот путь я запомнил надолго. Адов пиздец, вот как вкратце можно описать моё восприятие того пути. Ёбаный адов пиздец, ебись он троехуйным проебом, в бога, блядь, в душу и в ебеню матерь.
Но каков был восторг моих коллег!!! Особенно в тот момент, когда я достал чек.
Спустя три-четыря дня прибыли спонсор на двух паркетниках: Мицубиське и УАЗе Патриоте. Им навстречу был послан гонец в виде Камрада Антониуса. Прелесть в том, что Камрад до сих пор имел весьма посредственные представления о проходимости паркетных внедорожников. Поэтому он указал тот путь, который показался ему проходимым и коротким.
Княжий борок это остров. Точнее (полу)остров Шрёдингера. Полгода он остров, а другие полгода он полуостров. И это полу — охуенное кочковатое болото, рассечённое дренажными канавами шириной в два метра и такой же глубиной. О канавах Камрад, ясное дело, не знал. Прелесть такой канавы в том, что машина въехавшая в неё упирается мордой в дальнюю стенку, балансируя на брюхе. И колёса её не касаются земли. Ни передние, ни задние.
Вы никогда не искали в сельской местности трезвого тракториста во второй половине субботнего дня в конце августа? И не пытайтесь. Имеет смысл искать того тракториста, который сможет дойти до своего агрегата. Но это тоже сложно. Впрочем, желание посмотреть на идиотов посадивших УАЗ Патриот и космический гонорар (500 рублей) творят чудеса. Из двух найденных претендентов первым добрался небритый Васян. У Васяна был перегар, мутный взгляд, трактор «Белорусь», а главное у него была большая воля к победе, чем у его клона Коляна, который не дошёл до своего трактора каких-то пятьдесят метров по причине переосмысления ценностей в пользу здорового сна. Пока мы добирались на тракторе в глубины местной Гримпенской трясины, доблестный спонсор сотоварищи пытался вытянуть Патриота посредством Мицубиськи. С предсказуемым результатом. Гонорар Васяна стремительно вырос до 1000 рублей «если за час справишься». К чести Васяна он справился. Ничуть не обедневший спонсор поехал по «нормальной» дороге в лагерь, а Васян поехал в запой. В деревне на 1000 деревяшек в 2007 году можно было пить неделю, а то и две.
Но самая странная история произошла уже в сентябре. И со мной. Она может и не такая эффектная, но зато наиболее психоделичная среди всех перлов той экспедиции в объекту «Горки-12»
Я дежурил в лагере. Был мягкий и томный осенний день. Ребята поевшие моей утренней стряпни (смесь овсянки с пшёнкой и сгущёнкой в здоровом котле) ушли копать, а сидел и помогал Поповичу в каталогизации дохреллиона осколков большого горшка, пряслиц, точильных камней, бус и металлических предметов неясного назначения, параллельно затачивая ножи и топоры затупившиеся за время экспедиции. Каталогизация процесс сложный, там без поллитры не разберёшься, поэтому Попович достал оную и ополташивал наш с ним дуэт каждые несколько минут.

@rf #жалкий_белок #гниение #паста #Нургл
Через пару часов после приёма лекарства я благополучно вырубился. Принятый антибиотик немного придавил активность стрептококков и организм наконец включил печку. Через четыре часа я проснулся насквозь мокрый и ослабевший, но без ломоты в костях.

В прошлом посте, сказав, что с детства такого не было я напиздел. Короче, я немного вернул себе 2007-й. Правда тогда я был госпитализирован в Ботку, где провёл без малого две недели, и ангина была страшнее. Но я был моложе. Сейчас уже даже прогулка до туалета заканчивается такими адскими вертолётами, что приходится упираться в стены туалета, дабы не свалится с унитаза.

А тогда в 2007-м ангина была славная. Мы вернулись с археологических раскопок, немного прибухнули и буквально через пару дней меня ухуячило почти насмерть. Что вообще выглядело странно.

Там под Гдовом, где мы копали на берегу Плюссы, все купались в Плюссе до самого отъезда. Здоровая диета, ежедневная физическая нагрузка и общий боевой настрой защищали от хворей лучше, чем центральное отопление. Упражнения с лопатой по съёму зеркального среза с раскопа превратили меня в атлета. С полностью набитым 110-тилитровым рюкзаком я ходил от лабаза до лагеря, а 20-тилитровое ведро сырой земли с лёгкостью перекидывал коллеге. Тем не менее возвращение в Питер было пугающим. За месяц жизни в сосновом бору я привык к тому, что с заходом солнца темнеет, что людей вокруг всегда можно сосчитать по пальцам, и главное, что общий уровень звука относительно невысок.

Так как обратно мы ехали на помощнике Поповича, сразу в Питер, минуя промежуточные населенные пункты, контраст был предельно чудовищен. Сорокин высадил нас на Московской, примерно в 10 вечера. Но вместо ожидаемой темноты Питер сиял так, что рябило в глазах. Неупорядоченные толпы людей сновали во все стороны, уши давил гул и ропот, что-то мигало, кто-то кричал. Мы медленно спустились в вестибюль станции и протолкнулись к эскалаторам.

После приезда мы пару дней сидели дома, выходя лишь украдкой за пропитанием в ближайшие магазины. Но внезапно Поповича пробило на организацию пьянки. Результаты экспедиции тянули на несколько статей (тогда ещё научных), это полагалось обмыть. И Попович нас позвал.

ИИМК находится у самого Эрмитажа. Центрее некуда. Да, пара дней адаптации облегчили передвижение по городу, но время пьянки было назначено на 6 вечера. Нацепив плееры и взявшись за руки, мы с Рыськой героически дошли до назначенного места, героически обмыли и...
Короче, «городской инстинкт» внезапно включился. После пьянки мы совершенно спокойно вернулись домой, по пути приятно погуляв через тусовые точки. Люди, звуки, огни, всё было именно таким, каким и должно, ничего не пугало, не раздражало. Лёгкое подпитие творит чудеса. Впрочем, на следующий день эффект не пропал. И мы радостно побежали тусить. Не, ну а чо, мы не тусили месяц. Череда лиц, дринч в арке, аск в дворах капеллы. Я даже случайно подрался с какими-то гопниками, причём без особых последствий, разве что наушники порвал, да пара синяков осталось. Короче, мы тусили как тусят в 23 года.

И буквально через день мой организм внезапно нажал на стоп-кран. Утром, вместо того, чтобы встать и пойти пить чай, я хрипло откашлял кусок окровавленной плоти. Температура была под сорок, стены шевелились, а Рысь пыталась вызвать скорую. Что я, разумеется, пресекал. Однако, в какой-то момент я тупо потерял сознание, а очнулся уже в приёмном покое Боткина.

Последующие события остались в памяти блёклыми пятнами: мне прокололи в вену несколько лекарств, что понизило жар, потом недобрый доктор специальным инструментом пробил мне дырки в гландах и изо рта потекла смесь гноя и крови, заспанная медсестра выдала мне алюминиевый чайник фурацилина, который я не мог поднять. Сил не было ни на что, но я застелил койку и провалился в бредовый сон. Потом я просыпался, полоскал горло, мне что-то кололи, куда-то водили, недобрый доктор растягивал щипцами дырки в гландах, и снова по кругу: гной, кровь, сопли, жёлтые пятна фурацилина, гул в ушах, уколы и горячечные сны. Вот тогда я понял, что такое отсутствие желания жить. Непрерывная боль во всём теле, ещё головная, от глотания, от полоскания, от кашля. В какой-то момент приехали родители, привезли каких-то мелочей, но это было безразлично. Однако от мамы врачи узнали, что у меня была реакция на ампициллин, поэтому поменяли антибиотик. На гентамицин.

О, этот антибиотик столь же велик, сколь и страшен. Он убивает. Просто крупный организм, ввиду некоторой инертности, умирает чуть медленнее, чем всякая одноклеточная шушера. И да, параллельно с ним рекомендуется пить противогрибковые средства. Мне их даже приносили, но гентамицин ещё и мощный депрессант, поэтому я свалился на самое донышко апатии. И делал только то, что от меня требовали. Хотя нет, вру, я ещё побрился. Дело в том, что вымывать из лицевой растительности шматки гноя и кровяных сгустков ну очень гнетущая работа. Кстати, с тех пор я завязал с полным бритьём. Да, бэбифейс. Настолько, что медсёстры, решили, что я это мой младший брат, который пришёл навестить, настолько лицо стало другим.

Спустя три дня мне вдруг стало легче. Гентамицин сломал хребет бактериальному перевороту и я начал приходить в себя. Сначала я дошёл до курилки, потом начал проявлять любопытство к окружению, дошло до того, что я начал знакомиться с людьми, что в принципе не самый распространенный у меня паттерн поведения.

Я думаю все, кто читает эту пасту уже заметили, что как только всё налаживается у меня происходит некий пиздец. Да, тут он тоже не заставил себя ждать.

Просыпаюсь я утром, а глаза не открываются. То есть веко приоткрывается, но с трудом. И ресницы словно склеены. А они и склеены! Протираю глаза, и понимаю, что всё лицо в какой-то хуйне. Белёсые волокна, как на молодых листьях мать-и-мачехи. Ну, странно, но похуй, подумал было я, но буквально через пару минут в туалете обнаружил, что эта хуйня не только на лице. И тут до меня дошло, что я весь в белёсой плесени. Хули делать, пошёл консультироваться к сестре. Хорошо, хоть не к недоброму доктору. Сестра меня выслушала, молча подвела к тумбе и прям натыкала лицом в свёртки с противогрибковыми драже, которые я должен был пить после каждого укола. Затем забрала лишние, оставив мне один и, ворча, ушла.

Спустя ещё день я настолько ожил, что начал проситься на улицу. Навыки манипуляции и наросшая щетина в этом изрядно помогли. На двух троллейбусах я доезжал до Восстания, писал в ЖЖ, закупался сигаретами и шоколадками и немного гулял. В одну из таких прогулок я стал объектом интереса нашей доблестной (нет) тогда ещё милиции.

Не, ну а чо, я сильно схуднул, в глазах болезненный блеск, неформальный внешний вид.
— Молодой человек, паспорт предъявите.
Я лезу в карман косухи, а там вообще ничего.
— Не могу, он у меня не с собой. — Менты хищно переглянулись. Надо же, палка! — В больнице оставил.
— В какой такой больнице? — Нагло спрашивает один, но тут я захлёбываюсь в кашле. Несколько минут меня терзает, причём так сильно, что я не могу вынуть руки из карманов, после чего сплёвываю огромный кусок больной плоти, сантиметров 5 в длину, прожильчатый, со сгустками засыхающей крови.
— В Боткинской.
Менты реально от меня сбежали. Как от чумного. Хуй знает, что они подумали, это и не важно. Надеюсь я их заразил.

В общем, буквально через неделю с небольшим меня уже выписывали, почти здорового. От широкоплечего атлета археолога во мне ничего не осталось. У меня немного тряслись руки, я жутчайшим образом исхудал, а последующая алко-нарко-тусовочная полоса привела меня в ТЯТР. Но это уже другая история.